А какая она, душа?
Вообще, это довольно странно для меня – верить в души. Атеистам это обычно не полагается. Впрочем, я и не могу назвать себя абсолютной атеисткой. Скорее, я хочу ей быть, ибо я считаю, что лучше уж совсем не верить в Бога, нежели думать о нём плохо; а я не могу думать о нём иначе. Мне ближе язычество; пантеон разных богов, злых и добрых, а также всякие мистические создания, - всё это кажется мне более логичным и уравновешенным, чем всесильный единый Бог. Но это лирическое отступление. Пояснение, почему я не считаю душу частицей Бога, дарованной мне при рождении. Да, такая вот я странная атеистка. В Бога верить не хочу, но верю в души и некие подобия рая и ада. В конце концов, и у язычников, например, скандинавов есть рай – Вальгалла, и ад – Хель.
Да, я не считаю душу частицей Бога. Мне нравится считать, что душа от природы. И, как коренная горожанка, я постоянно конфликтую с этой самой природой.
Могу с уверенностью сказать, что я почти постоянно нахожусь со своей душой в разладе и дисгармонии. Современный городской мир вынуждает чаще обращаться за советом к разуму, а не сердцу. Слишком, слишком разумен этот мир. Посмотришь на иных представителей человеческого племени – и невольно задумаешься над смыслом произведения «Горе от ума». Не понравилась мне в своё время эта книга Грибоедова. То ли на душу не легло, то ли правда глаза колет.
Душа хочет одного, чего-то природного и возвышенного, а разумом приходится выбирать нечто приземлённое, бытовое. Вот и бунтует душа.
Не надо думать, что в человек от природы одни лишь животные инстинкты. Я для себя разделяю природу надвое: земная и духовная. Земная природа – это наше тело. Тело хочет пить, жрать, справлять нужду, спать и, как правило, пардон, трахаться. Не заниматься любовью, не продолжать род – это можно отнести к смеси земного и духовного, - а именно трахаться. Тело эгоистично по своей природе и жаждет лишь удовольствий, отдыха, удовлетворения своих животных потребностей. Телом же в некоторой степени управляет разум. В некоторой, потому что люди пока не научились полностью обходиться без питья, еды и сна. Разум несколько сдерживает животные инстинкты (как правило), чтобы люди отличались от животных не только строением тела. Не даёт нам превратиться в жрущую скотину, которая дрыхнет круглые сутки и блядует (извините, не сдержалась) напропалую. В общем-то, есть какая-то польза от этого разума.
И есть духовная природа – наши души. Души, которые заставляют нас читать книги – не ту умную литературу, которой мы кормим наш разум, и не те интригующие книжонки, приятно щекочущие нервы нашего животного тела; но те, что заставляют нас переживать за героев, волноваться, дышать текстом, как воздухом. С фильмами также, только разум работает ещё меньше: картинку за него продумывают создатели фильма. Души, по струнам которых гениальные музыканты играют нотами свою волшебную музыку, которую мы готовы слушать, не отрываясь. Души, благодаря которым мы смотрим на раскинувшийся перед глазами пейзаж и понимаем, как он прекрасен, а не рассуждаем, чего бы там ещё построить. Души, которые заставляют наши сердца биться чаще, когда мы влюбляемся. И, умоляю, только не надо разводить тут научные дебри в духе того, что любовь и все её проявления – химия, идущая от животного тела. Будь это так, мы не любили бы. Не трепетали бы сердца от одного лишь звука голоса любимого человека и не читали бы мамы детям сказки на ночь, чтобы тем спалось лучше. Не писали бы музыканты гениальную музыку, писатели – книг, художники – картин. Не было бы ничего, что заставляло бы сердце биться чаще – ведь у животных пульс не учащается и глаза не блестят, когда они видят свою пару или просто смотрят вдохновенно на закат. Не идеализировали бы мы мысленно образ любимого человека. И, если судьба отказалась свести двух людей, забывалось бы это мгновенно, и не было бы слёз, истерик, самоубийств, в конце концов. Не было бы ничего. Было бы лишь животное продолжение рода, чтобы род наш не вымер. Нет, любовь – не от животной нашей половины. И, значит, душа есть у каждого из нас.
Знаете, часто у меня бывает такое, что нет сил что-либо делать. Вот просто нет сил, словно вагоны разгружала, такая тяжесть на теле. И при этом я чувствую, как моё тело переполнено энергией. Глаза закрываются от усталости, руки безвольно повисают – а нога отбивает ритм мелодии, играющей в этот момент в наушниках или просто в голове. Бывает даже хуже. И музыки-то никакой нет в помине, а нога так и трясётся, так и дёргается, словно хочет побежать и целые горы свернуть. Всегда было интересно, что это. Может, я просто не умею направлять внутреннюю энергию в нужное русло? Или это – энергия души, которой тесно в сердце, и она так вырывается наружу?
Я не знаю, какая у меня душа. Мы с ней, как я уже говорила, в разладе. Наверное, она похожа на меня ту, которую я вижу в себе. Порывистая и очень нервная. Вроде бы добрая, но такая вспыльчивая и агрессивная. Волнуется часто. И минуты в спокойствии не проходит, как вспоминаю о чём-то – и сердце колотиться начинает, пусть это даже какая-нибудь мелочь, вроде того, как лучше повесить новую люстру и какой ковёр купить, чтобы и глаз радовался, и кошелёк. Ни минуты покоя в душе. Точно море. Волнуется, волнуется, - РАЗ! – и шторм начался. Потрепал немного берег, и снова море волнуется. Никогда не видела море абсолютно спокойным, чтоб вообще без волн. Озеро видела, а море - нет. По крайней мере, у берега. Может быть, берег - олицетворение общества? Наедине с собой мне зачастую намного спокойнее, чем с людьми.
И при этом мне на море не так уж и комфортно. Чувствую себя незащищённой. Может, окружающие в моём присутствии также себя чувствуют, как я на море? Видят: такая душа нараспашку, постоянно волнуется, а вдруг как взбесится и на них всю злость выплеснет! И дальше волнуется. И не знаешь ведь, в какой момент переклинит.
Да уж, странная у меня душа. Любительница повыдумывать всякой ерунды, от которой заснуть потом невозможно. Главное, разум-то понимает, что все эти выдумки невероятны, что в жизни так не бывает, а душу в этом убедить не может. Душа не верит, душа всё равно хочет, терзается, а хочет, и обижаются, когда не дают или отговорить пытаются.
Ах, душа! И сама-то ты спокойно не живёшь, и мне, и другим не даёшь. Успокоилась бы, перестала волноваться, выдумывать и вспыхивать на пустом месте – глядишь, и поладили бы мы с тобой.
Вообще, это довольно странно для меня – верить в души. Атеистам это обычно не полагается. Впрочем, я и не могу назвать себя абсолютной атеисткой. Скорее, я хочу ей быть, ибо я считаю, что лучше уж совсем не верить в Бога, нежели думать о нём плохо; а я не могу думать о нём иначе. Мне ближе язычество; пантеон разных богов, злых и добрых, а также всякие мистические создания, - всё это кажется мне более логичным и уравновешенным, чем всесильный единый Бог. Но это лирическое отступление. Пояснение, почему я не считаю душу частицей Бога, дарованной мне при рождении. Да, такая вот я странная атеистка. В Бога верить не хочу, но верю в души и некие подобия рая и ада. В конце концов, и у язычников, например, скандинавов есть рай – Вальгалла, и ад – Хель.
Да, я не считаю душу частицей Бога. Мне нравится считать, что душа от природы. И, как коренная горожанка, я постоянно конфликтую с этой самой природой.
Могу с уверенностью сказать, что я почти постоянно нахожусь со своей душой в разладе и дисгармонии. Современный городской мир вынуждает чаще обращаться за советом к разуму, а не сердцу. Слишком, слишком разумен этот мир. Посмотришь на иных представителей человеческого племени – и невольно задумаешься над смыслом произведения «Горе от ума». Не понравилась мне в своё время эта книга Грибоедова. То ли на душу не легло, то ли правда глаза колет.
Душа хочет одного, чего-то природного и возвышенного, а разумом приходится выбирать нечто приземлённое, бытовое. Вот и бунтует душа.
Не надо думать, что в человек от природы одни лишь животные инстинкты. Я для себя разделяю природу надвое: земная и духовная. Земная природа – это наше тело. Тело хочет пить, жрать, справлять нужду, спать и, как правило, пардон, трахаться. Не заниматься любовью, не продолжать род – это можно отнести к смеси земного и духовного, - а именно трахаться. Тело эгоистично по своей природе и жаждет лишь удовольствий, отдыха, удовлетворения своих животных потребностей. Телом же в некоторой степени управляет разум. В некоторой, потому что люди пока не научились полностью обходиться без питья, еды и сна. Разум несколько сдерживает животные инстинкты (как правило), чтобы люди отличались от животных не только строением тела. Не даёт нам превратиться в жрущую скотину, которая дрыхнет круглые сутки и блядует (извините, не сдержалась) напропалую. В общем-то, есть какая-то польза от этого разума.
И есть духовная природа – наши души. Души, которые заставляют нас читать книги – не ту умную литературу, которой мы кормим наш разум, и не те интригующие книжонки, приятно щекочущие нервы нашего животного тела; но те, что заставляют нас переживать за героев, волноваться, дышать текстом, как воздухом. С фильмами также, только разум работает ещё меньше: картинку за него продумывают создатели фильма. Души, по струнам которых гениальные музыканты играют нотами свою волшебную музыку, которую мы готовы слушать, не отрываясь. Души, благодаря которым мы смотрим на раскинувшийся перед глазами пейзаж и понимаем, как он прекрасен, а не рассуждаем, чего бы там ещё построить. Души, которые заставляют наши сердца биться чаще, когда мы влюбляемся. И, умоляю, только не надо разводить тут научные дебри в духе того, что любовь и все её проявления – химия, идущая от животного тела. Будь это так, мы не любили бы. Не трепетали бы сердца от одного лишь звука голоса любимого человека и не читали бы мамы детям сказки на ночь, чтобы тем спалось лучше. Не писали бы музыканты гениальную музыку, писатели – книг, художники – картин. Не было бы ничего, что заставляло бы сердце биться чаще – ведь у животных пульс не учащается и глаза не блестят, когда они видят свою пару или просто смотрят вдохновенно на закат. Не идеализировали бы мы мысленно образ любимого человека. И, если судьба отказалась свести двух людей, забывалось бы это мгновенно, и не было бы слёз, истерик, самоубийств, в конце концов. Не было бы ничего. Было бы лишь животное продолжение рода, чтобы род наш не вымер. Нет, любовь – не от животной нашей половины. И, значит, душа есть у каждого из нас.
Знаете, часто у меня бывает такое, что нет сил что-либо делать. Вот просто нет сил, словно вагоны разгружала, такая тяжесть на теле. И при этом я чувствую, как моё тело переполнено энергией. Глаза закрываются от усталости, руки безвольно повисают – а нога отбивает ритм мелодии, играющей в этот момент в наушниках или просто в голове. Бывает даже хуже. И музыки-то никакой нет в помине, а нога так и трясётся, так и дёргается, словно хочет побежать и целые горы свернуть. Всегда было интересно, что это. Может, я просто не умею направлять внутреннюю энергию в нужное русло? Или это – энергия души, которой тесно в сердце, и она так вырывается наружу?
Я не знаю, какая у меня душа. Мы с ней, как я уже говорила, в разладе. Наверное, она похожа на меня ту, которую я вижу в себе. Порывистая и очень нервная. Вроде бы добрая, но такая вспыльчивая и агрессивная. Волнуется часто. И минуты в спокойствии не проходит, как вспоминаю о чём-то – и сердце колотиться начинает, пусть это даже какая-нибудь мелочь, вроде того, как лучше повесить новую люстру и какой ковёр купить, чтобы и глаз радовался, и кошелёк. Ни минуты покоя в душе. Точно море. Волнуется, волнуется, - РАЗ! – и шторм начался. Потрепал немного берег, и снова море волнуется. Никогда не видела море абсолютно спокойным, чтоб вообще без волн. Озеро видела, а море - нет. По крайней мере, у берега. Может быть, берег - олицетворение общества? Наедине с собой мне зачастую намного спокойнее, чем с людьми.
И при этом мне на море не так уж и комфортно. Чувствую себя незащищённой. Может, окружающие в моём присутствии также себя чувствуют, как я на море? Видят: такая душа нараспашку, постоянно волнуется, а вдруг как взбесится и на них всю злость выплеснет! И дальше волнуется. И не знаешь ведь, в какой момент переклинит.
Да уж, странная у меня душа. Любительница повыдумывать всякой ерунды, от которой заснуть потом невозможно. Главное, разум-то понимает, что все эти выдумки невероятны, что в жизни так не бывает, а душу в этом убедить не может. Душа не верит, душа всё равно хочет, терзается, а хочет, и обижаются, когда не дают или отговорить пытаются.
Ах, душа! И сама-то ты спокойно не живёшь, и мне, и другим не даёшь. Успокоилась бы, перестала волноваться, выдумывать и вспыхивать на пустом месте – глядишь, и поладили бы мы с тобой.
